Улицы и лица Москвы (1935)

Улицы и лица Москвы (фр.-Rues et visages de Moscou) - cерия зарисовок в журнале La Chronique filmée du mois, выполненная французским художником-иллюстратором Часом Лабордом (фр.-Chas Laborde), посетившим по заданию руководства журнала Москву в 1935 году.

Июнь 1935 года, Москва. Невысокая коренастая женщина в ночной рубашке и босиком показывает милиционеру на подозрительного иностранца, что-то рисующего в блокноте. Иностранец — французский художник-иллюстратор Час Лаборд. Он приехал в Москву по заданию небольшого журнала La Chronique filmée du mois, чтобы сделать серию рисунков о жизни большого города, так же, как он уже делал это раньше в Париже, Лондоне, Берлине. На московских улицах трудно фотографировать так, чтобы на тебя не обратили внимание, не заметили. Человек с блокнотом и карандашом не так привлекает внимание, но бдительная москвичка не прошла мимо хорошо одетого туриста и позвала милиционера — шпиономания и поиск врагов стали частью повседневной жизни советского человека. Милиционер задержал художника, попросил его документы, посоветовался с коллегой и отпустил Лаборда, сказав: “Все нормально”. Зрители инцидента разошлись, а Лаборд наскоро набросал в блокноте портрет гражданки в исподнем, заметив, что “каждый москвич наслаждается ролью пристава на своей территории”.

Издание La Chronique filmée du mois отправило Лаборда на две недели в Москву на волне интереса к СССР в европейских странах. Это было похоже на то, как мы сейчас ездим в Северную Корею. Власти в Кремле были заинтересованы в положительных материалах о сталинском режиме и настойчиво приглашали западных интеллектуалов, демонстрируя им лакированный образ счастливой жизни советских людей, изрядно испорченный свидетельствами об ужасах коллективизации, голода и репрессий против политических противников Сталина. Обычно таких гостей из Европы и США возили по одним и тем же маршрутам, показывая образцовые предприятия, выставки, памятники старины, новостройки, школы и объекты культуры. Часу Лаборду удалось остаться незамеченным агентами охранки, которые работали в Интуристе и Коминтерне. Мало кто знал, что он не просто праздный турист, а художник, фиксирующий бытовую жизнь простых москвичей. Часу была неинтересна витрина и он отправляется гулять по улицам, делая мгновенные зарисовки, которые потом превращались в изумительные графические работы, которые стали ценным свидетельством эпохи.

Лаборда очень интересует уличная толпа, те люди, из которых она состоит. Он делает мастерские эскизы буквально на ходу. Художник отмечает отличие московской толпы от парижской или нью-йоркской. Он пишет, что лица людей апатичны, на них мало улыбок. Он рисует длинную очередь в продовольственный магазин, людей у стадиона “Динамо”, толпу у входа в метро; пишет, что на улицах и в парках очень чисто. Лаборд часами ходит по улицам. Своему приятелю он говорит: “Рисовать надо уметь очень быстро, потому что проходящего мимо вы больше никогда не увидите. Вам нужно уметь нарисовать человека, который падает с шестого этажа, прежде чем он ударится о тротуар”.

Фотографировать в Москве сложно, зато человек с карандашом в руках может запечатлеть девушек, обедающих в ресторане дорогого отеля вместе с американским туристом — они, открыв рот, любуются декором, старой позолотой и сверкающим хрусталем”. Лаборд рисует парашютную вышку в Парке культуры и отдыха, он снабжает свои рисунки перьевой ручкой быстрыми замечаниями о цвете.

Лаборд не наивен, он замечает сходство коммунистической Москвы с тоталитарными режимами Гитлера и Муссолини, где как и здесь прививают любовь к парадам, массовым шествиям и групповым видам спорта. Он пишет о красных флагах и вездесущих портретах Сталина. Отмечая при этом толпу женщин легкого поведения у кинотеатра с неоновым профилем Ленина: “Здесь запрещена проституция, но с наступлением темноты этого запрета как будто не существует”.

Потом, уже в Париже, друзья Лаборда расспрашивают его о поездке так, будто он побывал на Луне.

Рустем Адагамов